***
Яркое небо и солнце лучистое,
Кроны кудрявые, воздух хмельной,
Травы высокие, мягкие, чистые,
Белая чайка над синей волной.

Пасмурный день и туман застилающий,
Хмурого неба свинцовый компресс,
Ветер сквозной, до костей продувающий,
Серого ливня стена до небес.

Южная ночь, ослепительно-звездная,
Воздух горячий и вязкий, как мед,
Шаг торопливый прохожего позднего,
Птицы ночной одержимый полет.

Зимняя сказка, пушистая, снежная,
Крыши и трубы, мороз и снега;
Белая ночь, пуховая, безбрежная,
Жаркая печь, аромат пирога.

Это – мой плен, мой алтарь, моя вольница,
Это колодец с живою водой.
Это мой дух, что Природою полнится
И распускается каждой весной.
8?

***
Когда пройдет любой короткий срок
И будет все у нас, как и должно быть,
Когда с икон старинных смоем копоть
И снова включим старый ночничок,

Тогда, с той покоренной высоты,
Чуть-чуть поблекнет значимость событий,
Которые не то, чтобы забыты,
А станут нами просто изжиты.

Тогда чуть-чуть по-новому поймём,
И, посмотрев, увидим по-иному
Связующую канувшее с новым
Цепочку дней, прожитых не вдвоем.

И опыт этой паузы в судьбе,
Отнюдь не без иронии серьезный,
Осядет в наших душах перемерзлых
Как оседает золото в воде.
82

***
С какой-нибудь очередной зимой
Вдруг меньше ощущается частей
В себе самом – не то, чтоб сам не свой,
Но, что скорее, вовсе и не чей.
Сперва приходит как простой недуг
Предательством чужими ставших ног,
Растерянностью мышц, несвойством рук,
Потом ты понимаешь, что Пролог
Уже отыгран; строгий Режиссер
Не палочкой, но посохом времен
Остановил бессмысленный узор
На вымерзших подрамниках окон
Орнаментом морозного пунктира
Весьма напоминающих чертёж
Какого-то безжизненного мира,
В котором жить нельзя, но ты живёшь,
Хотя и цепенея от мороза…
Не греет кровь и варежки не впрок.
И, как жена, толкая ночью в бок,
Все бредит печень призраком цирроза.
?

БЫВШИЙ ДРУГ.

Случайно встретимся, и радость горьких встреч
Вольётся в нас, как запоздалый дождик.
И нам её захочется сберечь,
И прошлое попросится продолжить.

В заботах магазиновой ходьбы,
В заоконном мельканьи остановок
Почудится усталый перст судьбы,
И сладкий голосок, и луч, что тонок.

А ночь нас будет голодом морить
И призраком рассвета станет мучить,
И за стаканом новый будем пить
И заливать пустой надежды лучик.

Потом проснёмся, вспомнив разность вех,
И, оглядевшись, без труда увидим,
Что за ночь, околдовано-невидим,
На землю выпал прошлогодний снег.
86

ОТЪЕЗД                                                     Марте

Скоро   осень, про шутки забыв, холодами нахмурится
И по улице тихой вдогонку помчатся ветра.
Жизнь вернется в свою колею, засосет, образумится,
Станут скучными дни и обычными все вечера.
Ну, а дальше опять полушарие наше застудится:
Снег надежно укроет и спрячет навечно следы,
Что однажды оставили мы, проходя этой улицей,
Тихой радостью встречи и счастьем случайным горды.

Озабоченные суетой, и, уставши от мерзостей,
Мы, как правило, все, как всегда, недовольны судьбой.
Ну, а я благодарен и вечно признателен буду ей,
Что случайным рассчетом свела в этой жизни с тобой.
Колдовство этих солнечных дней вспоминать буду с грустью я.
И опять, как всегда, отправляясь навстречу ветрам,
Я частицу себя оставляю на улице Мусина.
Преклоняю колено и руку целую, Мадам.
2000

ЭТЮД

Тихо падает снег переулками,
Вырастают сугробы за мной.
Так и бродит судьба закоулками
И не может идти по прямой.
Что-то было мне сразу отмерено,
Как пожизненный аккредитив.
Что-то в нем изменилось со временем,
Но неясен актив и пассив.

        Где-то рыба клюет, где-то прет ледоход,
        Где-то ловится сельдь косяками,
        А у нас в глубине  на заиленном дне
        Злые раки звенят пятаками.

Не живется легко и не дышится –
Дым кострища на серый закат.
Только музыка грустная слышится,
Только сонные двери скрипят.
Расстоянья и мысли заполнены
Не озоном, но липкой смолой,
И рассыпчатыми перезвонами
Не дрожит небосвод надо мной.

        Где-то песни поют, где-то любят и ждут,
        Где-то дышат веселым простором,
        А у нас только кнут, кошелек да хомут
        И обои с нелепым узором.

Так пылится мое одиночество
В зыбком мареве тусклых времен,
Забывая и имя и отчество,
Не сличая - где правда, где сон.
Так живется от случая к случаю,
Мимоходом, то прямо, то вспять,
Сквозь сугробы и двери скрипучие,
И дымы, и сугробы опять.

1982-2006

Т. В.

К концу большого разговора о непростом,
Напоминая режиссера, добры лицом,

Вы полушуткой обещали, что эта роль
Поддастся с легкостью едва ли, и будет боль.

Но улыбнулся так интересно Ваш оппонент:
Ему доподлинно известно, что боли нет.

С полукивком пожал плечами, кто пил беду,
Сгорал костром, зажатый льдами, и мерз в аду,

Перешагнул, перенаправил, переболел,
Полузамерз, полуоттаял, и не сгорел.

Теперь усталая его планета меняет курс,
И у нестарого полупоэта ровнее пульс.

Возврат начал полузабытых – нескорый труд,
К тому ж, за битого двоих небитых еще дают,

Еще в полете на повороте Ваш визави,
На полусчете, в иной работе к иной любви.

Вы вопрошали, мы отвечали в таком ключе,
Про незнакомку, что засыпала бы на плече,

Про незнакомца, дотоле спящего еще в груди,
И отблеск солнца, уже манящего, там, впереди.

Полулеченье, полуреченье, полусеанс,
И удивленье, как откровенье – который час,

Который вечер, который месяц, который год…
Ребенок третий, десяток пятый, второй развод.
2006

                            - - -

АЛЛОЧКИН   ВАЛЬС.                     
                                                           
                                                       

Май давно ожидал модуляции,
И, вдогонку тягучей весне,
Под кудрявые трели акации
Лето село в машину ко мне.

Жёлтой солнечной гривой неровною
Растопило меня, припекло,
Привело то на хоры церковные,
То на пятый этаж занесло,

Распахнуло как ноты, дослушало,
Забаюкало в лоне своем
И, чесать разрешая за ушками,
Замурлыкало ласковым львом.

Зной парил, лето пело и ширилось.
И, все выше взлетая в зенит,
Я забыл, что ноябрьская изморозь
От рожденья меня холодит.

Незашторенное, недождливое -
И прогнозам, и пеклу назло –
Мое сорок седьмое, счастливое
Лето августом перецвело,

Отзвенело веселой считалочкой
В сочных суффиксах схожих имен,
Срифмовавшись со сладкою парочкой,
С дирижерской волшебною палочкой
Под несторойный церковный канон.

И в погоду, пока еще ясную,
Забирая с собою ноябрь,
По ступенькам зигзагом, под ясенем
Я спустился из лета в сентябрь.

Искушенный в делах расставания,
Я уехал в машине пустой
Через космосы и мироздания
В одиночество, в осень, домой.

Сухогруз наполняется хлебом.
Спит хозяйка. А над головой,
Как положено, звездное небо.
Вентилятор. Будильник. Покой.
                                                        сен 2006
                          - - -

СТАРАЯ, СТАРАЯ СКАЗКА...

   
Слушай!
Это ветер свистит оголтело,
Заполняя пространство меж нами.
Стужа
Заползает в бессильное тело
И грозит леденящими снами.

Видишь?
Это капля за каплей минуты
Цедят боль кислотой отчужденья.
Слышишь,
Как над нами, злорадно и люто.
Все мрачней насмехается время?

Вспомни:
Ярким солнцем залившийся, первый
Майский день и другие, шальные.
Голени
Из-под платьица в пальмах, как нервы,
И глаза, первым счастьем хмельные…

Вздрогни,
Всколыхнув исполинские тени
И несбывшегося и былого,
Будни,
Ослепленные болью мучений,
Беспощадностью дела и слова.

С тыла
Нанесенный удар, подрубивший
То, что мы называли любовью.
Было,
И навеки останется бывшим,
Потому что написано кровью.

Дальше?
Что же дальше - вопросом дотошным
Нас тревожит весенняя память.
Плачет,
Позабытое в канувшем прошлом
Ярко-красное платьице в пальмах.

Рано!
Рано в немочный омут кидаться -
Нам кричит флигелек в два окошка.
Надо
Ни за что, ни за что не сдаваться –
Желтым блеском вопят босоножки.

Очень
Просят нас позабытые строки,
Сочиненные глупым поэтом,
Ночи
На седьмом этаже над дорогой,
Очарованной розовым светом.

Утро,
Когда, в общем, пустая формальность
Все же стала отрадной и ценной,
Будто
Целый мир разделил эту радость,
Будто нет ей конца во вселенной.

Город,
Где отчаянно некуда деться
Двум замерзшим бездомным супругам,
Холод,
От которого можно согреться
Только будучи рядом друг с другом.

Просит
Детский садик в далеком поселке,
Затерявшийся в чаще прохладной,
Россыпь
Разноцветных, веселых и звонких
Огоньков из гирлянды нарядной.

Это –
Наша боль из любви и утраты,
Это наши орущие трубы.
Где-то
Выпадают дожди из объятий,
Расцветают признаньями губы.

Где-то
Спать ложатся ресницы и тают,
В волосах заплутавшие, звуки.
Цвета
Пожелтелой листвы опадают,
Сном дышащие, плечи и руки.

Снова
В бескорыстном усердии волны
Омывают колени и стены,
Слова
Не промолвив,
ЗадОхнутся всплеском голоса...

Рифмы больше нет. Она умерла.
82
- - -

* * *
И откуда те берутся поезда,
И какие покидают города,
Пробираясь по тоннелям и мостам,
По неведомым и ведомым местам,
Набирая постепенно под уклон,
Выплывая на заждавшийся перрон,
Заполняя середину и края
Обозримого пространства бытия.
И в который раз обманет этот звук:
То ли рельсов, то ли сердца перестук;
То ли тени электрических опор,
То ли Вера в окружении сестёр.
Вечный образ ожидания - перрон:
Эшафот, исповедальня и амвон.
И прибытие - как будто навсегда,
Будто отдых после тяжкого труда;
То ли паузу заметила струна,
То ли просто наступила тишина.
Только как бы ни хотелось и ждалось,
Рельсы всё же существуют только врозь.
И накатанной лоснящейся лыжнёй
Под натянутой искрящейся струной
Неизбежно продолжают поезда
Свой полёт из ниоткуда в никуда,
Покидая недождавшийся перрон,
Утверждая с неизбежностью закон
Параллельности как  способа житья.
И уходит в неизвестность колея,
Как судьба, соединяя два следа
В бесконечности - а, значит, никогда.

сен2007

                            * * *

  Осень в Тарасовке

Дни уходящего тепла
Подобны ёлочным игрушкам
На фоне сдержанных картин
Пастельной дымки сентября,
  Как будто осень собрала
  И разбросала по макушкам
  Уже желтеющих осин
  Сухие грозди янтаря.

Прощайте, летние огни!
В своём завидном постоянстве
Природа крутит свой роман
С порядком заданным чудес.
  И тем ценнее эти дни
  На остывающем пространстве
  Среди стихающих полян
  И наблюдающих небес.

Приходит время колдовства,
Тоски нетрудной и нескучной;
Приходит время отдохнуть,
О чём-то вспомнить и забыть,
  Копить желанья и слова,
  Чтобы душой неравнодушной
  Любви божественную суть
  В который раз определить.

сен2007